Вакцинация уже 250 лет помогает побеждать эпидемии. И всё это время продвигается не в последнюю очередь благодаря личному примеру. О том, как вакцинация изменила медицину и мир, рассказывает Елена Николаевна Бобрикова, заведующая консультативно-диагностическим отделением аллергологии-иммунологии ЦАиИ ГКБ №52.

Страсти по вакцинации бушуют уже два с половиной столетия, и в этом отношении наш век не слишком отличается от восемнадцатого, разве что COVID-19 не так кровожаден, как, к примеру, натуральная оспа, возбудители которой сейчас хранятся всего в двух лабораториях, но от которой почти всю человеческую историю не было ни убежища, ни спасения. С неё и начнём.

Variola vera. Коровья прививка

Само слово «вакцина» произошло от латинского vaccinus — коровий, другая версия происхождения — французское слово vache, корова. Французский язык и вообще французская культура в России как раз и были в расцвете популярности, когда началась отечественная история вакцинации. Ведь состоявшая в переписке с французскими философами и просветителями София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская известна у нас как Екатерина II Великая, а в истории медицины — как первый пациент, вакцинированный от оспы в Российской империи. При чём тут коровы? Читайте дальше.

XVIII век

В то далёкое время считался относительным везунчиком тот, кого Variola Vera, оспа натуральная, лишь обезобразила, потому что убивала она никак не менее чем каждого пятого, а порой и 9 из 10 заболевших. Но, хотя о вирусах Variola Major и Variola Minor, как и вообще об инфекционных заболеваниях, человечество узнало значительно позже, уже тогда было отмечено, что часть заболевших переносит болезнь в относительно лёгкой форме — minor-версия вируса забирала с собой лишь трёх из ста. Убедились и в том, что оспой не болеют второй раз. Описание оспы оставил даже великий Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, которого мы знаем как Авиценну, а уж в Европе позднего средневековья не осталось мест, где оспа не собрала бы свой урожай, так что в наблюдателях недостатка не было, как и в материале — особой приметой считалось скорее отсутствие оспин на лице, чем их присутствие. «Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei» — «Мало кому удается избежать оспы и любви» — говорили на родине немецкой принцессы Софии Ангальт-Цербстской. К  началу правления русской императрицы Екатерины II оспа вволю нагулялась и в России: приходила и при Петре I, и при Елизавете Петровне, убила Петра II, забрала жизнь графини Анны Шереметевой, невесты Никиты Панина, наставника будущего Павла I, сына императрицы и Петра III. Последний, к слову, до конца недолгой жизни стеснялся того, что сделала болезнь с его лицом.

Неудивительно, что и его жена, просвещённая императрица, опасалась этого заболевания. Поэтому в 1768 году в Царское село был приглашён английский врач, один из самых искусных в деле оспопрививания, Томас Димсдейл. Императрица в обстановке строгой секретности поехала вакцинироваться, что в те времена означало — болеть. Её ждали жар, озноб, жжение в горле, набухшие подчелюстные железы.

Личным примером

Вольтер ли в известной переписке, или другой популяризатор оспопрививания подсказал Екатерине II идею и посоветовал специалиста — неизвестно. Методика-то была не нова, однако и сопротивления она встречала более чем. Были у него и весомые причины. Императрица уже готовилась отойти в мир иной, когда в истории оспопрививания, или вариоляции впервые появились коровы — в 1796 году опять-таки английский врач Эдвард Дженнер прославился созданием действительно безопасной вакцины на основе коровьей — vaccinus-оспы. Тогда же, в 1768-м, оспопрививание от человека к человеку убивало двух из ста, а ещё пару десятков награждало тяжёлой формой оспы. Кроме того, вариоляция сама могла стать причиной эпидемии. В Новом свете врачей-вакцинаторов убивали, а любую попытку ввести обязательную процедуру оспопрививания встречали вооружённым сопротивлением. И уж точно не было желающих прививаться в нашем отечестве.

К медицинским подробностям вакцинации мы вернёмся, а пока поговорим о крупнейшей PR-акции 1768 года и о смелом личном примере. Императрица выздоровела 20 ноября, и тут же повелела привить цесаревича Павла и обнародовать историю её болезни и выздоровления. Впоследствии в письме прусскому королю Фридриху II императрица объясняла это так:
«С детства меня приучили к ужасу перед оспою, в возрасте более зрелом мне стоило больших усилий уменьшить этот ужас… Весной прошлого года (1768 — Авт.), когда эта болезнь свирепствовала здесь, я бегала из дома в дом… не желая подвергать опасности ни сына, ни себя. Я была так поражена гнусностию подобного положения, что считала слабостию не выйти из него. Мне советовали привить сыну оспу. Я отвечала, что было бы позорно не начать с самой себя и как ввести оспопрививание, не подавши примера? Я стала изучать предмет… Оставаться всю жизнь в действительной опасности с тысячами людей или предпочесть меньшую опасность, очень непродолжительную, и спасти множество народа? Я думала, что, избирая последнее, я избрала самое верное…».

Натуральная вакцина

 

Екатерина II не ошиблась. Личный пример сработал. Оспопрививание в России стало модным среди аристократии. И кто сможет подсчитать, сколько жизней наших с вами соотечественников спасло оно за две сотни лет, до 1970-х, когда Variola Vera капитулировала окончательно перед коллективным иммунитетом всего человечества? У каждого родившегося в СССР до начала 1980-х точно есть на плече шрам в память об этой войне. И ведь медицинская наука, которую в XVIII веке и наукой-то считать можно было лишь с натяжкой, всё же победила.

 

Первые вакцины готовили прямо на месте. Оспенный материал для императорской семьи взяли у 6-летнего простолюдина Саши Маркова, впоследствии — дворянина Александра Оспенного. Речь о содержимом зрелой оспенной пустулы, нашедшей место даже на гербе дворянского рода Оспенных. И лучше даже не думать, как именно и с помощью чего этот материал вводился, потому что современным людям способ покажется отвратительным, варварским. Мы ведь привыкли к безопасным вакцинам, стерильным инструментам, одноразовым иглам и квалифицированным медсёстрам. А ещё современная медицина приучила нас к тому, что путём подбора лечения можно минимизировать или вовсе свести на нет побочные эффекты медикаментозной терапии, и заодно начисто отучила от пандемий. А ведь они сопровождали человечество всю его историю. И оспа — не единственная угроза.

ПОЛИОМИЕЛИТ, или о любви к детям

Полиомиелит — вирусное инфекционное заболевание, вызывающее спинномозговой паралич у детей. Это мы знаем сейчас. В древнем Египте, где, по некоторым данным, тоже вспыхивали эпидемии полиомиелита, к этому относились иначе: шансов выжить у детей, чья нервная система попала под удар, было немного, а значит, в отсутствие средств борьбы — такова воля богов.

 

Во втором тысячелетии эту страшную болезнь считали такой же «болезнью грязных рук» (антисанитарии), как, к примеру, сальмонеллёз, дизентерия, тиф и т. д., и лишь к середине XIX века стало ясно, что санитарные меры помогут не сильно. К началу XX века инфекционная природа полиомиелита была убедительно доказана, но никаких средств борьбы в распоряжении врачей не было по-прежнему. Тогда же, на границе веков, мир столкнулся с действительно крупными вспышками полиомиелита. Болезнь не собирала таких же щедрых урожаев, как оспа, но удар наносила точнее некуда — по детям. «Благодаря» ей Франклин Рузвельт вошёл в историю и как величайший президент в инвалидном кресле, и как основатель национального фонда борьбы с полиомиелитом. Это случилось в 1938 году. Самые крупные вспышки ещё впереди, да и вакцину изобретут лишь через десять лет.

 

Испытано на себе

В этой истории нет императриц, а президент Рузвельт не стал первым вакцинированным пациентом. Однако достойному личному примеру место нашлось. Первым стал Хилари Копровский, иммунолог, вирусолог, изобретатель аттенуированной, или, как её называют в обиходе, живой вакцины.

Она была получена путём многократного пересева вируса, и содержала новый его штамм, не вызывающий паралич, но вызывающий иммунный ответ и к «обычному» полиомиелиту. Проще говоря, доктор Копровский в 1948 году добровольно выпил коктейль из живых вирусов полиомиелита. У него не было ни электронного микроскопа, ни современных методов работы с нуклеиновыми кислотами, даже компьютера для обсчёта не было, но он знал, что делает, и был уверен в безопасности вакцины. Рисковал ли изобретатель? Ещё как. Но по-другому поступить не мог: «Кто-то должен был сделать следующий шаг».

 

Вторая фаза исследования, подтвердившая безопасность и эффективность вакцины, тоже не отличалась ни дизайном, ни величиной выборки: вакцину получили двадцать пациентов психиатрической клиники Letchworth Village, ни один не столкнулся с нежелательными эффектами, зато антитела обнаружились у всех.

Даже в те времена государственному здравоохранению этого показалось маловато. Ни о какой массовой вакцинации живой вакциной не могло быть и речи. Первая была проведена спустя годы не в США, где работал изобретатель, а в бельгийском Конго. Тогда это была уже не единственная вакцина. Именно середину-конец 1950-х можно считать точкой отсчёта последних «подвигов» полиомиелита.

Ошибки, мифы, клевета

У автора не было цели осветить все перипетии борьбы с полиомиелитом, хотя история того заслуживает. За рамками, например, останется убедительная, но столь же полная трудностей победа советских врачей и учёных. Но как бы ни было дорого печатное место, нельзя пройти ни мимо одной из самых больших трагедий в истории вакцинации, ни мимо одного из первых странных, безосновательных мифов, укоренившихся тем не менее в среде антипрививочников.

 

Трагедия вошла в историю как «инцидент «Каттер»» (Cutter Incident) и случилась в 1955 году, на заре вакцинации от полиомиелита. Cutter Laboratories, одна из пяти компаний, производящих инактивированную («убитую») вакцину, так называемую вакцину Солка, допустила грубейшее нарушение технологического процесса, повлекшее выпуск большой партии вакцины, содержащей живой и неослабленный вирус. Это было замечено проверяющими, однако вакцина уже ушла в медицинские учреждения. Препарат отозвали через две недели, но им успели привить 120 тысяч детей. 40 тысяч переболели лёгкой формой заболевания. Но всё же более 50 детей оказались парализованы, а пятеро — умерли. Невероятная даже по тем временам, чудовищная ошибка чуть было не поставила под угрозу весь процесс массовой вакцинации от полимиелита — кому ж хочется так рисковать своим ребёнком? Тем не менее, вакцинация действительно безопасными вакцинами продолжилась, и полиомиелит, пусть и не сразу, капитулировал. Однако в рядах антипрививочников прибыло, и значительно.

 

Хилари Копровский не имел отношения к «инциденту «Каттер»», однако и он хлебнул горя от сторонников теории прививочного заговора. В 1988 году ВОЗ объявила тотальную войну полиомиелиту. А в марте 1992 года в музыкальном журнале Rolling Stone (!) вышла статья, автор которой утверждал, будто вирус ВИЧ/СПИД возник в том самом бельгийском Конго, и поспособствовала этому как раз организованная Копровским там почти четыре десятка лет назад массовая вакцинация. Изобретатель пошёл в суд, и Rolling Stone извинился, назвав Копровского блестящим учёным, а связь ВИЧ/СПИД и вакцинации не имеющей научных доказательств. Но слово не воробей, и миф этот, хотя и слегка померк, до сих пор используется сторонниками теорий заговора, антипрививочниками и шарлатанами.

Хилари Копровский прожил 97 лет, но до самой своей смерти в 2013 году переживал, что стал жертвой клеветы, изготовленной дилетантом, не способным ничего создать и первым проверить на себе.

Сторонникам же точки зрения, что множество врачей из разных стран вовлечены в какой-то грязный, отвратительный заговор против человечества, стоит оценить всесторонне и по достоинству аргумент, высказанный одним из наших врачей на конференции в Вашингтоне в 1960 году, где советская делегация рассказывала западным коллегам об успехах в борьбе с полиомиелитом. На реплику из зала, что никто здесь, по другую сторону Атлантики, не доверяет СССР, был дан ответ, встреченный бурей аплодисментов: «Я только в одном могу вас заверить: мы любим своих детей не меньше, чем вы своих». Подумайте над этой фразой. Среди врачей, разумеется, есть люди различной нравственной пробы, но вряд ли кто-то станет желать зла своим же детям.

КОРЬ. 95%, ни человеком меньше

Что вы знаете о кори? Может, вы считаете, что ею болеют только дети, и что она опасна примерно так же, как ветряная оспа, бледная тень оспы натуральной? Или даже думаете, что ею сложно заразиться?

Вот факты. Вакцина от кори придумана в 1963 году. В прошлом же году корь унесла жизни 200 тысяч человек, в основном детей, но и взрослых хватает. О «безобидности» этого почти побеждённого в своё время заболевания судите сами, и лучше не затягивайте, потому что число вспышек полузабытой кори в последние пять лет пугающе растёт, и отмечаются эти вспышки не только в «третьем мире», но и, например, в столице нашей страны. В развивающихся же странах корь — причина смерти одного-двух детей из каждой сотни умерших. Эффективных препаратов для лечения кори, впрочем, нет ни там, ни где-либо ещё.

История вакцинации против кори не так интересна, как две особенности этой вакцинации. Первая — для того, чтобы избежать периодических вспышек кори, вакцинированы должны быть 95% популяции. Это очень большая доля: по сути, каждый, не имеющий медотвода, должен получить свою дозу вакцины, потому что корь — невероятно заразное, или, выражаясь языком медицинской науки, высококонтагиозное заболевание. В среднем один больной корью заражает 9 из 10 контактировавших с ним человек. Для сравнения, один заражённый COVID-19 — двух-трёх человек.

Но именно с вакциной против кори связаны основные заблуждения и мифы движения антипрививочников. Толчок им дала статья, написанная врачом, впоследствии лишённым этого звания за научную недобросовестность и нечистоплотность. Опубликованная в 1998 году опровергнута не раз и даже не десять. Автор утверждал, будто комбинированная прививка против кори, свинки и краснухи вызывает аутизм у детей. С позиции современной науки это не более чем бред, причём опасный, однако масса людей верит в это до сих пор, и всеми способами избегает вакцинации против кори, вплоть до прямой подделки документов. Даже переболеть им почему-то кажется лучшим выходом, хотя корь была и остаётся опасным заболеванием, против которого нет средств даже сейчас. А вспышки кори последних лет связаны как раз с тем, что число привитых упало ниже критического уровня. Интернет позволил вовлечь в этот бред новых сторонников, результат профессионалы уже наблюдают, а если тенденция к отказу от прививки сохранится и укрепится — даже обыватели увидят последствия своими глазами, и увиденное им совершенно точно не понравится. Ведь корь — вовсе не ветряная оспа. Обойдёмся без подробностей, но болеют ею тяжело, а выздоравливают не все. До изобретения вакцины корь уносила больше двух миллионов жизней ежегодно. Но и двести тысяч в год — немало, согласитесь.

COVID-19. Новая угроза

Вакцина Гам-КОВИД-Вак, она же «Спутник-V», которой нам рекомендуют привиться сейчас, не содержит нестерильного биоматериала, не может заразить ни лёгкой, ни тяжёлой формой коронавируса, не убивает и не вызывает тяжёлых осложнений. Да, у неё имеются побочные эффекты, для их регистрации в московском сертификате есть специальный раздел. Но под этими эффектами понимают абсолютно адекватную вероятную реакцию иммунной системы на аденовирус, тот самый вектор, на котором основана Гам-КОВИД-вак. Иммунитет примерно так и работает. А небольшая температура, которая вас в самом худшем случае ожидает, точно лучше разнообразных проявлений коронавируса. Хотите на них посмотреть — на нашем сайте есть раздел «пресса о нас», а прессе мы стараемся не отказывать и всегда показываем всё как есть. А можете просто вспомнить тех известных каждый по-своему людей, кого коронавирус у нас уже отнял. Их список растёт ежедневно. А вместе с ним ширится и перечень известных осложнений коронавирусной инфекции со стороны дыхательной, сердечно-сосудистой, нервной системы. Скажем, уже сейчас ясно, что пресловутое долгое и частичное восстановление обоняния — далеко не самое неприятное последствие.

И о личном примере. Мы знаем, что и сейчас массовая вакцинация от COVID-19 встречает сопротивление как во всём мире, так и среди наших сограждан. Для нас это не спорный вопрос, в пятьдесят второй больнице личный пример подала всем Марьяна Анатольевна Лысенко, которой здесь принято доверять. Она десятью годами совместного труда доказала, что доверять ей можно и нужно. Мы вводим Гам-КОВИД-Вак всем желающим сотрудникам, имеющим отрицательный анализ ПЦР и не имеющим значимого титра антител к коронавирусу. Примерно каждый пятый из нас также чувствует эту вакцину: у него ненадолго поднимается температура, возникает боль в месте инъекции. Но всё это не имеет никакого значения по сравнению с возможностью не болеть гадким, коварным и через год всестороннего изучения ковидом, забравшим только у нас уже двоих коллег.

Да, в медицине не принято подменять результаты исследований собственной экспертизой. Но в истории медицины немало случаев, когда всё начиналось с того, что врач проверял лечение на себе. Чаще всего врач был уверен в том, что делает, и оставался жив и здоров. Один такой случай описан выше. Другой вы наблюдаете прямо сейчас в динамике: все те, кто за год стал специалистом по ковиду, или переболели, или привиты в первых рядах. Врачи же, высказывающиеся против, как правило, провели год в зоне какого-то другого, не красного цвета, общего для всех нас.

Результаты полноценного исследования, по всей видимости, появятся позже — большинство участников группы, получившей плацебо, вышли из исследования с намерением вакцинироваться по-настоящему. Не стану их винить — это абсолютно адекватное в нынешней ситуации желание. Нет в этом и вины организаторов — таковы условия пандемии. Объективные условия. Хотим мы того или нет — побеждать коронавирус окончательно нам придётся просто ради самой жизни, а у этого оружия неплохой шанс на победу.

 

https://www.52gkb.ru/press-tsentr/besedy-s-vrachom/1675-istoriya-meditsiny-kak-vaktsinatsiya-izmenila-mir